Продолжаем публиковать работы, занявшие призовые места в конкурсе творческих работ «60 лет Великой Победы», организованном Департаментом ОБДД МВД России, Фондом «ЧАДЭ» и редакцией газеты «ДДД». 

Конкурс «ДДД»

Номинация «Рассказы о детях войны»

II место

На Войне детей не бывает.
 

Война - жесточе нету слова.

Война - печальней нету слова.

Война - святее нету слова

В тоске и славе этих лет.

И на устах у нас иного

Еще не может быть и нет.

                  А. Твардовский

Кто и когда считал, сколько детей убивает война? Она убивает их дважды. Убивает тех, кто родился, и убивает тех, кто мог бы, кто должен был прийти в этот мир. Ребенок, прошедший через ужасы войны, - ребенок ли? Кто возвратит ему детство? Когда-то Достоевский поставил проблему общего счастья в зависимость от страдания одного-единственного ребенка. А таких были тысячи в 1941-1945 годах.

Что помнят они? Что могут рассказать? Должны рассказать, потому что и сейчас где-то тоже рвутся бомбы, свистят пули, рассыпаются от снарядов на крошки, в пыль дома и горят детские кроватки. Можно спросить, что героического в том, чтобы в пять, десять, двенадцать лет пройти через войну? Что могли понять, увидеть, запомнить дети?

Многое! Что помнят о матери, об отце? Только смерть их. Еще они могут рассказать, как умирали от голода и страха. Как убегали на фронт, боясь, что война кончится без них. Их судьбы похожи. Война стала общей биографией целого поколения военных детей. Даже если они находились в тылу, все равно это были военные дети. Их рассказы - длиной в целую войну.

Выживший дважды.

(из рассказов моего деда

Сергея Павловича Секеркина)

 
Сергей Павлович Секеркин родился в 1931 году в Навлинском районе. Ему в полной мере пришлось испытать на себе все тяготы войны. В десятилетнем возрасте он был схвачен немцами и отправлен на работы в Германию. Чудом ему удалось сбежать. После побега попал в партизанский отряд имени В. Молотова. Два года воевал в отряде народных мстителей. Осенью, накануне освобождения Витебщины, во время разведки оказался в руках эсэсовцев. Выдержав страшные издевательства, был спасен партизанской разведкой. С октября 1943 года находился в действующей армии. Победу встретил в Восточной Пруссии. Награжден Орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

В начале войны мне исполнилось десять лет. Играли мы во дворе с ребятами в лапту. Въехала большая машина, из нее выскочили немецкие солдаты. Стали нас ловить и бросать в кузов под брезент. Привезли на вокзал, машина задом подошла к вагону, и нас, как мешки, побросали туда.

Вагон набили так, что мы первое время могли только стоять. Взрослых не было, были только дети и подростки. Два дня и две ночи везли с закрытыми дверями. Мы ничего не видели, слышали только, как колеса стучат по рельсам. Днем еще как-то свет пробивался через щели в окна вагона, а ночью становилось так страшно, что все плакали: нас куда-то далеко везут, а наши родители не знают, где мы. На третий день открылась дверь, и солдат бросил в вагон несколько буханок хлеба. Кто был ближе, успел схватить, и в одну секунду этот хлеб проглотили. Я был в противоположной стороне от двери и хлеба не видел, только мне показалось, что на минуту почувствовал его запах, когда услышал крик: «Хлеб!»

Уже не помню, какие это шли сутки в дороге, когда состав начали бомбить. В моем вагоне сорвало крышу. Я был не один, а со своим школьным другом. С первых минут бомбежки мы держались друг за дружку, чтобы не потеряться. Когда сорвало крышу, решили вылезти из вагона через верх и бежать. В лесу уже было темно, и мы отчетливо видели, как горел состав, он горел одним большим костром. Всю ночь шли, утром вышли к какой-то деревне, но деревни не было, стояли одни белые печи. Мы искали что-нибудь поесть, но печи стояли пустые и холодные. Пошли дальше. К вечеру опять наткнулись на потухшее пожарище и пустые печи. Шли, шли, мой друг вдруг упал и умер. У него остановилось сердце. Всю ночь я просидел над ним. Ждал утра. Утром вырыл руками ямочку и похоронил друга. Хотел запомнить это место, но как ты запомнишь, если все кругом незнакомое.

Иду, и от голода кружится голова. Вдруг слышу: «Стой! Мальчик, куда идешь?» Я спросил: «Кто вы такие?» Они говорят: «Мы свои, партизаны». От них я узнал, что нахожусь в Белоруссии. В партизанском отряде я пробыл до осени 1943 года. Именно тогда со мной произошло самое страшное, что не дает мне спокойно спать до сих пор. Меня схватили эсэсовцы, били шомполами, били ногами в кованых сапогах. Растаптывали по полу. После пыток вытащили на улицу и облили водой. Стоял сильный мороз, и я быстро покрылся ледяной коркой. До моего сознания не доходило, что за стук я слышу над собой. Сооружали виселицу. Я увидел ее, когда меня подняли и поставили на колодку. Петля затянулась, но ее успели сорвать. Это были партизаны. Когда я пришел в сознание, увидел нашего врача, который сказал мне: «Ты счастливый, сынок, потому что живой. Еще бы две секунды - и все, я бы тебя не спас». И отряд меня нес на руках, все во мне было отбито от пяток до макушки».